10 лет на рынке написания работ на заказ!! 

Поиск | Стоимость | Дипломы | Карта сайта| Услуги | Работы из интернета | Гарантии | Примеры работ | Предметы | Заказать | Чаво | яндекс-деньги и WebMoney | Статьи | Юмор | Справочная | Предостережение | Обратная связь | Ссылки коллег | ГОСТ | Соавторам |

 | ФОРУМ |

Введение *

Противостояние коалиций*

Кайзер Вильгельм II*

Первая мировая воина *

Как приняла войну Россия. *

Влияние войны на российское предпринимательство *

Оценка российской армии в преддверии войны. *

Российская империя в войне. Иллюзия 1914 г. *

Заключение *

Список использованной литературы *

В настоящей работе я попытаюсь передать настроения и политико-экономическую ситуацию а России в преддверии Первой Мировой войны. Для России это время явилось переломным в ее многовековой истории, это время зародило новую силу, которая долгие годы управляло впоследствии страной и ее сателлитами.

Не все знают, что возможность первой мировой война была предсказана еще в 70-е гг. XIXв. Известно, что в 1870 г. Германия нанесла Франции ряд серьезных военных поражений и оккупировала Эльзас и Лотарингию. Условия военного времени весьма осложнили деятельность социал-демократической партии в Германии.

Научный анализ привел к определению ситуации, в которой предсказываются участники будущей мировой войны за сорок четыре года до ее начала. В то время не велось еще никаких переговоров между Францией и Россией, а генеральные штабы армий этих стран еще не получили никаких указаний о подготовке соответствующей военной кампании.

В начале XX в. среди ведущих мировых держав все явственней обозначались контуры военно-стратегических союзов. Второстепенные противоречия отходили на задний план и начинали доминировать коренные интересы и генеральные цели. Так как главные мировые события в тот период непосредственно замыкались на Париж, Лондон, Берлин, Петербург, то отношения между этими четырьмя странами и определяли общую политическую ситуацию. Все остальные страны или находились в состоянии стойкой изоляции (США), или замыкались в узких региональных рамках (Япония), или в той или иной степени выступали <подпевалами> солистов (Австро-Венгрия, Турция).

Неприязнь между Лондоном и Берлином не только не уменьшалась, но и приобрела непреодолимый характер. При наличии системы военно-стратегических блоков - Тройственного союза и Русско-французского союза - оставаться и дальше в состоянии <блестящего одиночества> Великобритании становилось все труднее. Ее островное положение уже не гарантировало безопасность в случае военного столкновения в Европе, а мощное наращивание вооружений Германией, в том числе и создание сильного военно-морского флота, делало географические преимущества призрачными.

В начале века Великобритании и Франции удалось преодолеть существовавшие разногласия и заключить союзническое соглашение. Это открывало возможность сблизить позиции между Лондоном и Петербургом, хотя подобного достичь было значительно сложней, чем между Лондоном и Парижем. Но в подобном развитии были заинтересованы обе стороны, и преодоление старых антипатий и предубеждений делалось для двух стран настоятельно необходимым. В 1906 г. начались дипломатические переговоры между Россией и Великобританией с целью урегулировать наиболее острые разногласия между двумя империями в Азии. Переговоры тянулись год, и весной 1907 г. появились сообщения в прессе, что они близки к благополучному завершению. Во Франции эта новость вызвала радость, в Германии - разочарование и недовольство.

Беспрецедентный договор между Россией и Великобританией был подписан 18 (31) августа 1907 г. Эпоха враждебного отчуждения подходила к концу. Две страны вступали в новую полосу своих отношений. Англия отказывалась от прав на Тибет (формально находившийся в составе Китая, но фактически состоявший в полном подчинении у англичан). Обе страны признавали в этом районе суверенитет Китая. Россия отказывалась от притязаний на Афганистан; обе державы обязывались уважать неприкосновенность и независимость этого государства. Третьим важным пунктом разграничения интересов была Персия (Иран). Россия и Великобритания делили эту страну на три сферы влияния. Одновременно Лондон и Петербург брали на себя обязательства гарантировать целостность и неприкосновенность Персии.

К концу 1907 г. уже вполне определенно обозначилась геополитическая коалиция, включавшая Францию, Россию и Англию, получившая название <Тройственного согласия> (<Антанта>). Хотя между Петербургом и Лондоном не было заключено военной конвенции, но достигнутая договоренность сближала позиции двух стран. Это особенно проявлялось в Европе, где их интересы все ближе и ближе смыкались под угрозой германского гегемонизма. В 1908 г. в отношениях между Лондоном и Петербургом произошло еще одно важное событие - с официальным визитом в Россию прибыл английский король Эдуард VII (сын покойной королевы Виктории). Это был первый визит английского монарха в Россию (второй визит состоялся лишь в 1994 г., когда Россию посетила королева Елизавета II).

Поездка долго обсуждалась в Великобритании, и реакция на нее не была однозначной. Либеральное общественное мнение считало подобный визит неуместным, так как, согласно непререкаемому либеральному канону, Россия находилась <во власти деспотии> и <Его Величеству> не стоит ни в какой форме демонстрировать свои симпатии. Никто не ставил под сомнение возможность поддержания родственных связей между правящими династиями. Вдовствующая русская императрица Мария Федоровна приходилась сестрой английской королеве Александре (супруге Эдуарда VII), супругой же Николая II была внучка королевы Виктории, а сам русский царь являлся племянником короля. Но одно дело частные, семейные отношения и совсем другое - межгосударственные. В конце концов была изобретена такая форма визита, которую трудно было оспорить. Встреча между королем и царем состоялась в Ревеле и Таллине). Точнее говоря, не в самом городе, а на рейде ревельского порта, в территориальных водах России.

27 мая (8 июня) 1908 г. в акватории ревельского порта появилась королевская яхта <Виктория и Альберт> в сопровождении военных кораблей, которую встречала русская военная эскадра. После взаимных приветствий королевская чета перешла на борт царской яхты <Полярная Звезда>, и Эдуард VII сразу сообщил о присвоении Николаю II звания адмирала английского флота. Вскоре начались политические переговоры, продолжавшиеся два дня. Монархи впервые обсуждали возможность войны с Германией. Англичане призывали царя укрепить военные позиции и готовиться к предстоящей схватке. Но такую перспективу русская сторона не считала единственно возможной - ив России были уверены, что войны можно избежать, разрешая возникающие противоречия дипломатическими средствами.

Заключая союзническое соглашение с Францией и договор с Англией, в России отнюдь не склонны были демонстрировать враждебное отношение к другим державам и прежде всего к Германии. Отношения между Берлином и Петербургом оставались в центре внимания российской дипломатии, и все, что касалось этих отношений, было под неусыпным контролем царя. Потом, когда случились и мировая война, и последующие социальные потрясения, и в России, и в Германии много размышляли о том, почему все-таки две монархии, связанные общностью исторической судьбы, родственно-династическими узами, тесными торговыми контактами, оказались по разные стороны фронтовой линии. Тем более что никаких прямых противоречий, территориальных претензий друг к другу у них не было.

Либералы в России ратовали за тесные отношения с Англией и Францией, считая, что в этом залог укрепления и развития <парламентаризма> и <демократии>, видя в любом сближении с Германией лишь <проявление реакционного курса>. В то же время консерваторы отстаивали идею союза с Берлином, полагая, что именно таким путем можно укрепить монархическую идею и консервативные тенденции в Европе и в России. В этих утверждениях была своя правда. Тем сложней понять коллизию, почему последние цари, являясь в общем-то носителями консервативных представлений, последовательно поддерживали союз с республиканской Францией (императорам при официальных встречах и визитах приходилось с непокрытой головой выслушивать <Марсельезу>, олицетворявшую революцию!), а позднее прилагали немало усилий для сближения с Великобританией, где власть монарха носила номинальный характер и где были очень сильны антирусские настроения.

Ответ может быть только один- политическая целесообразность. Она диктовала курс, отвечающий интересам Российской империи, как их понимали, формировали и отстаивали в российских коридорах власти. Именно подобная политика заставила Россию выступить в поддержку Франции, когда в 80-е гг. XIX в. германский канцлер О. Бисмарк, не удовлетворенный до конца результатами франко-прусской войны 1870 г., вынашивал планы <добить исконного врага Германии>. Именно позиция России спасла тогда Францию от нового, еще более мощного удара восточного соседа, хотя между Россией и Францией в тот период не было никаких союзнических соглашений.

Сложный рисунок отношений между Россией и Германией и в XIX в., но особенно в начале XX в., обусловливался различными факторами. В создании атмосферы сначала отчуждения, а потом плохо скрываемой вражды и, наконец, военного противостояния сыграли свою роль различные причины и одна из главных - личные отношения между последним царем и кайзером. Вильгельм II, еще до того, как стал в 1888 г. королем Пруссии и императором Германии, пользовался незавидной репутацией у родственников. Бабушка, английская королева Виктория, относилась к нему с плохо скрываемой антипатией. Его считали бездушным, сумасбродом, солдафоном, человеком, способным на низость. Когда осенью 1918 г. в Германии свершилась революция и кайзер бежал в Голландию, то на его родине появились утверждения о том, что он <был психически больным человеком>. Но подобное умозаключение вряд ли отражало истинное положение вещей.

О личности <повелителя Германии> цари и их ближайшее окружение прекрасно были осведомлены. И если Александр III как человек более резкий не очень скрывал свое нерасположение к прусскому родственнику (хотя ему приходилось с ним встречаться и даже принимать один раз у себя уже в качестве императора), то Николай II придерживался иной линии поведения. У них была заметная разница в возрасте: Вильгельм родился в 1859 г., Николай - в 1868 г. Они познакомились еще тогда, когда на троне в России находился Александр III, а в Германии - Вильгельм I (дедушка Вильгельма II). Разность в темпераменте и несхожесть манер не сделали русского цесаревича и германского принца друзьями, но у них установились доверительные отношения, сохранявшиеся долгие годы. Они писали друг другу письма, значительная часть которых была потом опубликована. По восшествии на престол Николая II германский император вознамерился играть роль <старшего брата>, захотел стать ментором при молодом русском царе. <Друг Вилли> регулярно корреспондировал <дорогому Ники>, использовал любой повод для личной встречи и всегда давал советы, делал оценки, предлагал решения. Раздражали сама манера общения, навязчиво-назидательный тон его речей и посланий и то, что он говорил и как .

Ухищрения германского императора не оказывали существенного влияния на русский внешнеполитический курс, одним из важнейших постулатов которого было поддержание, насколько возможно, добрососедских отношений с Германией. Но подобное было возможно лишь при совместных усилиях обеих стран. В Берлине же были твердо уверены, что при сохранении союзнического договора с Францией Россия не может рассчитывать на дружбу Германии. Противоречия между ней и Францией были непреодолимы, так как касались территориального спора о районах Эльзаса и Лотарингии, отторгнутых от Франции во время франко-прусской войны. В Берлине считали, что принадлежность этих территорий рейху не может подлежать никаким обсуждениям, а Париж в самой категорической форме требовал возврата того, что было добыто в результате <военного насилия>. В этом были солидарны все политические партии и общественные силы Французской республики.

Лишь один раз, как показалось Вильгельму II, его непрестанные воздействия на царя увенчались успехом и долгожданная цель - разрушение франко-русского союза - близка к достижению. Это произошло в июне 1905 г., когда кайзер и царь подписали так называемый Бьёркский договор. Общая ситуация для России в тот момент была неблагоприятной. Только недавно, в мае 1905 г., в морском сражении при Цусиме русский флот был разбит, и война с Японией становилась бесперспективной. Внутри страны с каждым днем возрастали социальные волнения. И на мировой дипломатической сцене дела не были благоприятны. Франция заключила в 1904 г. договор с Англией и не оказала никакой практической поддержки России во время дальневосточного кризиса. Российская дипломатия теряла почву под ногами. В правительственных кругах Петербурга царила безрадостная атмосфера. И в этих условиях царь согласился во время краткосрочного отдыха на яхте встретиться с германским императором, прибывшим в Бьёркё (около Выборга) на своей яхте <Гогенцоллерн>.

Ничто не сулило никаких осложнений, и встреча походила на обычную, не раз до того происходившую. Но кайзер считал иначе и решил, воспользовавшись тяжелыми политическими условиями, в которых оказалась Россия, сделать непредусмотренный заранее шаг. Он предложил царю подписать союзнический договор с Германией. Это предложение было неожиданным, но сулило выход из дипломатической изоляции. Конечно же, сразу возник вопрос о союзе с Францией, и кайзер заверил растерявшегося царя, что в дальнейшем к соглашению может присоединиться и Франция. Царь был не настолько наивен, чтобы не знать глубины и остроты франко-германских разногласий, но он полагал, что поддержание мира в Европе соответствует желаниям всех стран, а существующие проблемы можно будет урегулировать дипломатическими средствами. И Николай II поставил подпись под текстом на листе, который <случайно> оказался в кармане кайзера.

Вскоре Вильгельм II в характерной для него напыщенной манере самовосхваления описал происшедшее событие. <Хотите Вы это подписать? Это будет очень милым воспоминанием о нашем свидании>, - заметил кайзер после того, как царь трижды прочитал предложенный текст. Последовал утвердительный ответ царя. Происшедшее далее в каюте русской императорской яхты <Полярная Звезда> в изложении германского императора выглядело следующим образом: <Я открыл чернильницу, подал ему перо, и он подписал <Николай>. Затем он передал перо мне, и я тоже подписал. Когда я встал, он, растроганный, заключил меня в свои объятия и сказал: <Благодарю Бога! Я благодарю Вас. Это будет иметь самые благоприятные последствия для моей страны и для Вашей>. Свершилось! Исполнилось давнее заветное желание <дорогого Вилли>. Кайзер не скрывает восторга: <Слезы радости наполнили мои глаза, и я подумал: <Фридрих Вильгельм III, королева Луиза, дедушка и Николай I, наверное, смотрят на нас в эту минуту и радуются вместе с нами!>.

Что же такое подписали два монарха, что, по мнению кайзера, должно вызвать радость умерших правителей Пруссии и России? Первый пункт гласил, что каждая из сторон обещает в случае нападения на другую сторону прийти на помощь своей союзнице в Европе всеми сухопутными и морскими силами. Далее говорилось, что стороны обязуются не вступать в сепаратные соглашения с противником одной из сторон. При этом Россия брала на себя обязательство не сообщать Франции о подписанном соглашении до его вступления в силу. Лишь затем Петербург получал право оповестить Францию и побудить ее присоединиться к договору. В Бьёркском соглашении был очень важный пункт, предоставлявший России свободу дипломатического маневра. Оно вступало в силу лишь после того, как Россия подпишет мирный договор с Японией, перспективы заключения которого были неопределенными.

Через 20 лет, уже находясь в изгнании, германский экс-император все еще был уверен, что <мягкосердечие царя> погубило <дело мира в Европе>. Он писал: <Заключенное между мной и царем Николаем II в Бьёркё соглашение заложило фундамент для мирного и дружественного сожительства России и Германии. Задача эта была близка сердцам обоих государей. Действие этого соглашения было уничтожено русской дипломатией, высшими военными сановниками, влиятельными членами Думы и политическими деятелями. Мировая война, к которой они так стремились, не оправдала их надежд, опрокинула их планы и стоила как царю, так и мне престола>. Кайзер все еще не излечился от прошлого величия и возлагал вину на кого угодно, но только не на себя. Подобное самомнение, уверенность в собственной непогрешимости в тот период, когда этот человек играл руководящую роль в политике крупной мировой державы, пользовался огромными властными правами, не намного меньшими, чем русский царь, не могли стать фактором стабилизации мира в Европе. <Германия превыше всего> - было не просто лозунгом, девизом националистов. Сам кайзер придерживался подобного мировоззрения, пропагандировал его, отстаивал и защищал. Ослепление национализмом дорого стоило Германии и многим другим странам и народам.

Войны бывают разные: большие и малые, справедливые и захватнические, освободительные и колониальные, народные и антинародные, холодные и горячие, продолжительные и скоротечные. Бывают еще и абсурдные. Именно такой кровавой и жестокой бойней, унесшей миллионы жизней, в огне которой сгорели великие старые монархии Романовых, Габсбургов и Гогенцоллернов, стала та, что началась 15 июля 1914 г. с объявлением Австро-Венгерской империей войны маленькой Сербии. Россия, исстари являвшаяся покровительницей славян, приступила 17 июля к мобилизации. В ответ австрийская союзница Германия объявила 19 июля (1 августа) войну России. С этого момента война стала мировой.

Это была схватка имперских амбиций. Все давно шло к такому лобовому столкновению, о котором много и часто говорили еще с весны, а уже в июне, после убийства в г. Сараево наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда, признаки надвигающейся войны стали вполне различимы. <Выяснение отношений> между крупнейшими европейскими континентальными державами - Австро-Венгрией и Германией, с одной стороны, Россией, Францией и Англией - с другой, как-то само собой становилось неизбежным.

Разговоры о неотвратимости войны велись уже несколько месяцев. Политическая обстановка в Европе была напряженной, однако она мало влияла на внутреннюю жизнь России - общественная ситуация оставалась относительно спокойной, экономическое положение стабильным. Русская армия была в состоянии реорганизации, которая уже давала свои результаты. Начальник германского генерального штаба генерал фон Мольтке писал в феврале 1914г., что <боевая готовность России со времени русско-японской войны сделала совершенно исключительные успехи и находится на никогда еще не достигавшейся высоте>.

Россия втянулась в войну, которой никто не хотел и возможность которой у многих вызывала опасения и страх. Цели войны были отвлеченными, доступными пониманию лишь ограниченного круга лиц, и призывы защитить братьев-славян, отстоять престиж империи, завоевать Черноморские проливы и водрузить крест на соборе Святой Софии в Константинополе (Стамбуле) не могли вызвать глубокого отклика в народе. Подавляющая часть населения даже не представляла, где находится Австро-Венгрия или Германия и почему с ними надо воевать. Русскому крестьянину были неведомы никакие Дарданеллы и он не мог понять, почему надо за них идти на войну и смерть. Но случилось то, чего избежать в тех условиях было невозможно.

В начале июля 1914 г. царь с семьей, как обычно, отдыхал на императорской яхте <Штандарт> в финских шхерах. Погода стояла жаркая, но неровная: страшная духота чередовалась с ураганными ветрами и проливными дождями. Николай II наслаждался красотами пейзажа и тихими семейными радостями. 7 июля с официальным визитом в Россию прибыл президент Французской республики Раймон Пуанкаре. Была устроена пышная встреча, символизирующая тесные союзнические отношения между двумя державами. Четыре дня прошли в череде переговоров, парадов, смотров, торжественных приемов и обедов.

Писатель и журналист Дон-Аминадо (Шполянский) уже в эмиграции, вспоминая те дни, писал: <Все было исполнено невиданной роскоши и великолепия незабываемого. Иллюминации, фейерверки, на много верст раскинувшиеся в зеленом поле летние лагеря. Пехотные полки, мерно отбивающие шаг; кавалерия, артиллерия, конная гвардия, желтые кирасиры, синие кирасиры, казаки, осетины, черкесы в огромных папахах; широкогрудые русские матросы, словно вылитые из бронзы. Музыка Гвардейского экипажа, парадный завтрак на яхте <Александрия>. Голубые глаза русского императора. Царица в кружевной мантилье, с кружевным зонтиком в царских руках. Великие княжны, чуть-чуть угловатые, в нарядных летних шляпах с большими полями. Маленький цесаревич на руках матроса Деревенько. Великий князь Николай Николаевич, непомерно высокий, худощавый, статный, движения точные, рассчитанные, властные. А кругом министры, камергеры, свитские генералы в орденах, в лентах, и все залито золотом, золотом, золотом>. Никто не мог предположить тогда, что <русская сказка> скоро кончится, что XIX век (реальный, а не календарный) близится к концу, а впереди - другие времена, <иные песни и цвета>.

Последний император не хотел войны. После горького урока русско-японской кампании он прекрасно осознавал, что любой вооруженный конфликт непременно принесет страдания, лишения, смерть. В глубине души он был противником насилия, и если приходилось с ним сталкиваться, то он неизбежно испытывал сожаление, а часто и раскаяние. Он понимал, что неудачная война таит угрозу революционного взрыва, повторения кошмара, пережитого им и Россией в 1905-1906 гг. Он знал, что на пути победоносной и быстрой военной кампании много различных препятствий - начатое перевооружение русской армии еще в полном разгаре. Ее техническая оснащенность и огневая мощь существенно уступали германской. Все это Николай Александрович понимал. Однако пойти на предательство, совершить, по его мнению, такой аморальный поступок, как бросить на растерзание дружественную страну, теряя этим престиж и в России, и в мире, он не хотел и не имел права. Встать на защиту славян и России - в этом он видел свой долг, а монарший долг - святая обязанность, это угодное Богу дело. Как же можно уклониться от него! Безысходность диктовала военный выбор, и он был сделан.

Великий князь Константин Константинович со слов Николая II описал события, предшествовавшие войне: <19 июля, в день святого Серафима, столь почитаемого Государем, выходя от всенощной, он узнал от графа Фредерикса , с которым для скорости говорил Сазонов , что у последнего был Пурталес с объявлением войны России Германией. При этом Пурталес вручил Сазонову бумагу, в которой содержались оба ответа германского правительства, как на случай благоприятного, так и неблагоприятного ответа России относительно прекращения мобилизации. Не знаю, что руководило послом - растерянность или рассеянность. Итак, нам была объявлена война. Государь вызвал к себе английского посла Бьюкенена и работал с ним с 11 вечера до 1 часа ночи. Государь совершенно свободно, как сам он выразился мне, пишет по-английски; но должны были встретиться некоторые технические термины, в которых он не был уверен. Бьюкенен тяжкодум и медлителен. С ним сообща Государь сочинил длиннейшую телеграмму английскому королю. Усталый, во 2-м часу ночи, зашел он к ждавшей его Императрице выпить чаю; потом разделся, принял ванну и пошел в опочивальню. Рука его уже была на ручке двери, когда нагнал его камердинер Тетерятников с телеграммой. Она была от императора Вильгельма; он еще раз (уже сам объявив нам войну) взывал к миролюбию Государя, прося о прекращении военных действий. Ответа ему не последовало>.

Во главе армии был поставлен двоюродный дядя царя - великий князь Николай Николаевич (внук Николая I), давно причастный к военному делу: в 1895-1905 гг. состоял генерал- инспектором кавалерии, с 1905 по 1908 г. возглавлял Совет обороны, а затем стал командующим войсками гвардии и Петербургского военного округа. Этот Романов был хорошо известен в войсках, пользовался авторитетом в офицерской среде, что и определило его назначение на пост Главнокомандующего всеми вооруженными силами России.

Германия, объявив войну России, на следующий день оккупировала Люксембург, 21 июля объявила войну Франции. 22 июля германская армия начала крупномасштабные военные действия, вторгшись в Бельгию, нейтралитет которой германский канцлер Бетман-Гольвег назвал <клочком бумаги>. В тот же день Великобритания объявила войну Германии, вслед за тем войну рейху объявили английские доминионы: Австралия, Новая Зеландия, Канада, Южно-Африканский союз. Война стала мировой. Уже в 1914 г. на стороне Антанты выступили Япония и Египет, а на стороне центральных держав - Болгария и Турция. Всего в войне участвовало 33 государства.

Война изменила облик России, уклад жизни людей и семей, в том числе и императорской. Все стало работать на победу. Для Николая II, Александры Федоровны и их детей служить России было обязанностью, ради которой они отказались от многих приятных привычек семейного времяпрепровождения. За победу они молились, к ней были направлены все их помыслы! В первый день войны, 20 июля 1914 г., принимая в Зимнем дворце высших чинов империи, Николай II обратился к ним со словами: <Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей>. Этой клятве он оставался верен все месяцы войны и, вопреки циркулировавшим слухам, всегда был резким противником каких-либо сепаратных переговоров с неприятелем. Императрица Александра Федоровна, будучи наполовину немкой, никаких прогерманских настроений не имела, хотя в Германии осталось несколько близких родственников.

Правящая Россия приняла войну торжественно, величаво веруя в особую предназначенность России и царя как защитника земли русской, радетеля интересов славянства. <В громадном Георгиевском зале, живописал французский посол М. Палеолог, в момент оглашения царского манифеста о войне с Германией собралось пять или шесть тысяч человек. Весь двор в торжественных одеждах, все офицеры гарнизона в походной форме. Посредине зала помещен престол и туда перенесли чудотворную икону Казанской Божьей Матери...

В благоговейной тишине императорский кортеж проходил через зал. Божественная служба начинается, сопровождаемая мощными и патетическими песнопениями православной литургии. После окончания молитв дворцовый священник читает манифест царя народу. На площади Зимнего дворца теснится бесчисленная толпа с флагами, знаменами, иконами, портретами царя. Император появляется на балконе. Мгновенно все опускаются на колени и поют русский гимн. В эту минуту для этих тысяч людей, которые здесь повергнуты, царь действительно есть самодержец, отмеченный Богом, военный, политический и религиозный глава своего народа, неограниченный владыка душ и тел> .

Среди участников манифестации на Дворцовой площади были студенты, учителя и медики, ремесленники и лавочники, и, к удивлению марксистов, как отметил А. Ф. Керенский <в один день объявления войны тысячи рабочих, которые еще накануне вечером участвовали в революционных забастовках, направились в знак солидарности к посольствам союзных стран. И на площади перед Зимним дворцом,-той самой площади, которая была свидетелем трагедии января 1905 г.-огромные толпы людей всех слоев общества с воодушевлением приветствовали самодержца и пели "Боже, царя храни"> .

Опираясь на всплеск национального самосознания, естественное стремление россиян защитить свою Родину, правящие круги истолковали патриотический подъем как <союз царя с народом>, <конец внутренним спорам>, чтобы, объединившись, отразить <преступное наступление врагов> (так говорится в манифесте Николая II о войне). Позднее бывший председатель IV Государственной думы М. В. Родзянко писал, что с началом воины <как волшебством сметено было революционное волнение в столице> . Меньшевики полностью разделяли эту версию, уверяя, будто в дни мобилизации вчерашние <забастовщики, воевавшие с полицией, превращаются в самых восторженных патриотов> .

Цензовая Россия, Россия предпринимателей заявила о своей полной солидарности с царем и правительством. <Сейчас-писал орган московских промышленников. нет, в России ни правых, ни левых, ни правительства, ни общества, а есть единый русский народ> . За счет народа русская буржуазия готова была вести войну <до победного конца>, а если понадобится, то и "без конца". <Хотя бы пришлось, как заявил М. М. Рябушинский,-идти за Урал> .

При первых сокрушительных поражениях русских войск осенью 1914 г. представители деловых кругов вновь, как и накануне войны, с тревогой и обеспокоенностью за судьбы России и свои собственные констатировали <глубокий паралич государственной власти> (А. И. Гучков) , < мертвенное> положение которой <может нас привести, поставить на край гибели> (А. И. Коновалов). Основной же смысл гневных выступлений и оценок предпринимателей состоял в призыве <восстановить единение царя с народом> путем <призыва к власти лиц, облеченных доверием страны, во имя спасения России> (М. М. Рябушинский).

Конечно, решительная воинственная позиция-российских промышленников не в последнюю очередь исходила из их материальных интересов, возможностей и Перспектив умножения миллионных капиталов на войне и на победе в войне. Однако было бы неверно не учитывать их искренних патриотических побуждений. Победа в войне, по убеждению деловых кругов. должна была упрочить стратегическое положение России, резко усилить ее влияние на Балканах и Ближнем Востоке, стимулировать развитие экономики страны. Сближение в войне с буржуазными демократиями западных союзников, по мнению капитанов промышленного мира России, способствовало бы трансформации политических и экономических институтов. Все это послужило бы на пользу государству Российскому. "И в этом заключены" мотивы поведения цензовой России в войне.

Российская интеллигенция не без колебаний заняла оборонную, патриотическую позицию. По своей гуманной сущности, однако, она отрицала войну как ненормальное явление, где и какой страной она не велась бы. 3.Н. Гиппиус-известный поэт и религиозный философ-одна из первых на собрании в узком кругу единомышленников 2 августа 1914 г. сказала <что войну, как таковую, отрицаю, что всякая война, кончающаяся полной победой одного государства над другим, над другой страной, носит в себе зародыш новой войны, ибо рождает национально-государственное озлобление, а каждая война отдаляет нас от того, к чему мы идем, "вселенскости">. Не устраивает писательницу ни воинственный патриотизм, ни пораженчество, порождая непрерывные колебания: <Что такое Отечество? Народ или государство? Все вместе. Но, если я ненавижу государство российское? Если оно-против моего народа на моей земле?> Из тисков противоречий освобождает идея европейской демократии (<... учитывая реальность войны, я желаю победы союзников>), подкрепляемая необходимостью защиты и сохранения России .

Призывами <вырвать оружие из германских рук> во имя спасения культуры, оправданием <бессмысленной бойни> пронизано составленное И. А. Буниным воззвание <К Родине и всему цивилизованному миру>. Это воззвание подписали также А С. Серафимович, Г. Скиталец, редакторы журналов М Б. Струве, Н. Г. Михайловский, Л. А. Тихомиров; почетные академики, известные художники А. М. Васнецов, В. М. Васнецов, К. А. Коровин; Ф. И. Шаляпин и другие видные артисты; скульптор С. Д. Мерку-ров и др.

Остановить <тяжелый топот германца и грохот его орудий>, спасти Россию от иностранного нашествия неустанно призывал В Г. Короленко.

Вслед за духовными пастырями и кумирами молодежи единение с царским правительством продемонстрировало известное своим антицаристским настроем российское студенчество. Резолюции студенческих сходок и манифестаций пестрели призывами к <войне до победного конца>, начинались эти сходки с пеним русского гимна и молитв во славу русского оружия и престола и чаще всего заканчивались погромами немецких учреждений и магазинов.

Потребуются годы лишений и тягот, бесчисленные жертвы, гибель трех миллионов российских воинов (больше, чем потеряли армии союзников вместе взятые), чтобы пришло отрезвление, и известный художник, критик Александр Бенуа заявил: <Я непримиримый противник войны>, а на студенческих собраниях зазвучал призыв <Долой войну!>

Отношение к войне рабочего класса и крестьянства. Патриотический всплеск национального самосознания правящие круги истолковали как проявление глубинных процессов, идущих в народной толще. Царь и его окружение, представители стран-союзниц, располагая сведениями об истинной картине событий, своими радужными оценками окружающего стремились закрепить патриотический подъем. 10 августа 1914 г. М. Палеолог записал в своем дневнике: <Сведения, как официальные, так и частные, которые доходят до меня со всей России, одинаковы. В Москве, Ярославле, Казани, Симбирске, Туле, Киеве, Харькове, Одессе, Ростове, Самаре, Тифлисе, Оренбурге, Томске, Иркутске- везде одни и те же народные восклицания, одинаково сильное и благоговейное усердие, одно и то же объединение вокруг царя, одинаковая вера в победу, одинаковое возбуждение национального сознания>.

Совершим же и мы воображаемое путешествие по городам и весям Российской империи, названным французским дипломатом центрами единения, восстанавливая полноту происходящего.

Петербург. 19 июля, в день объявления войны, прекратили работу 27 тыс. рабочих на 20 с лишним предприятиях. На улицу вышли с красными знаменами рабочие заводов <Новый Лесснер>, <Айваз>, Эриксона и др. Партию призывников, идущую под конвоем полиции, демонстранты встретили криками <Долой войну!> и пением "Марсельезы" Полицейских забросали камнями>.

Москва. В связи с первой мобилизацией начались антивоенные забастовки на заводе <Динамо>, фабрике <Трехгорная мануфактура> и ряде других предприятий, продолжавшиеся несколько дней.

Тверь. В первые же дни войны полторы тысячи рабочих вагоностроительного завода прекратили работу.

Брянск. Рабочие Людиновского завода организовали трехдневную стачку протеста.

В специальной справке царская охранка сообщала: <Надлежит отметить, что в целом ряде провинциальных городов, как то: Харьков, Киев, Екатеринослав, Чернигов, Самара и Кострома, а также в Царицыне, Гомеле, на Урале и Кавказе имели место антивоенные выступления>.

Ответные меры царских властей последовали незамедлительно, и определялись они на самом высоком уровне. Начальник штаба русской армии генерал Н. Н. Янушкевич уже 25 июля 1914 г. направил командующим войсками округов циркулярную телеграмму: <Для решительного подавления в самом зародыше возникающих по каким бы то ни было причинам беспорядков предлагаю Вам по повелению Верховного Главнокомандующего оказывать военною силою самое энергичное содействие гражданским властям, дабы полным единением на местах военного и гражданского начальств пресечь всякую попытку к смуте>.

Полное единение военных и гражданских властей во имя единения царя и народа не замедлило проявиться в грозных телеграммах министра внутренних дел Н.Маклакова губернаторам с требованием <раздавить бесчинства>, <стрелять при усмирении беспорядков>.

На фронте еще не раздалось ни одного выстрела, а в тылу, против <внутреннего врага> царские власти уже применяли пулеметы и даже артиллерию. Только с 19 июля по 1 августа в 27 губерниях было ранено и убито 505 мобилизованных и 106 полицейских.

При глубоком разладе народа, и власти, сопротивлении рабочих и крестьян, войне, тем не менее, по удачному определению. Н. Гиппиус, <темная толпа идет на войну по приказанию свыше, по инерции слепой ненависти>. Народ, свидетельствовал А.И. Деникин, поднимался на войну покорно, но без всякого воодушевления и без ясного сознания необходимости великой жертвы. < Сколько раз спрашивал я в окопах, - с горечью писал А. А. Брусилов,-из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там эрц-герцперц с женой были кем-то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов. Но кто же такие сербы, не знал почти никто, что такое славяне - было также темно, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать-было совершенно неизвестно>.

Вот какова была на деле суть и цена единения царя и народа. В расчете на вековые предрассудки и просветление разума и строили свои военные и антивоенные платформы политические партии России.

С позиций безоговорочной поддержки внешней и внутренней политики царизма в годы войны выступили Союз русского народа и другие монархические партии. Они громче всех кричали о <второй Отечественной войне>, о <единении> народа. В обращении <Русским людям>, в первый день вступления России в войну, монархисты призывали солдат отдать <живот свой за веру, царя, Отечество> а всех-молиться <о даровании победы воинству>.

В военно-патриотический хор органично влились голоса либерально-буржуазных партий. Они спешили отмежеваться от оппозиции царскому режиму, продемонстрировать свою солидарность с правительством в условиях войны. Вчерашние острые критики военной политики царского ведомства (октябристы) уже 18 июля 1914 г. возгласили многолетие государю царствующему и воинству, трижды пропели гимн. сопровождая его многократными криками "ура" и заявили: "Все партийные разногласия, все программные вопросы и классовые противоречия должны отойти на второй план... В настоящую минуту в России может быть только одна партия- русская. В унисон октябристским призывам звучали лозунги ЦК кадетской партии (обращение <К единомышленникам>): <Отложим же внутренние споры не дадим врагу ни малейшего повода надеяться на разделяющие нас разногласия...> На экстренной сессии Думы лидер кадетов пошел еще дальше:

< В этой борьбе мы все заодно; мы не ставим условий и требований: мы просто кладем на весы борьбы нашу твердую волю одолеть насильника>.

Через год та же цель казалась осуществимой уже только через создание <министерства доверия>, формируемого Думой на основе платформы Прогрессивного блока (объединения умеренно правых и либеральных фракций). А к концу года (1915) лидер блока А.-И. Гучков настаивал уже на <прямом конфликте с властью>, ибо правительство ведет страну <к полному внешнему и внутреннему краху>.

Отношение к войне и революции в условиях войны определило перегруппировку в рядах социалистических партий. Обозначились три основных направления, патриотическое, или оборонческое; центристское, или пацифистское; революционно-интернационлистское, или пораженческое.

На крайне правом патриотическом фланге выступал Г. В. Плеханов. Исходя из теории <зачинщика> (на нас напали, мы обороняемся), Плеханов считал главным виновником войны Германию, обелял Францию, Англию, Россию, сбрасывал со счетов агрессивные устремления антантовской буржуазии, в доведении войны <до победного конца> видел <благородную миссию> русского солдата. Под влиянием поражений русской армии Плеханов стал одним из идеологов <революционного шовинизма>, признав необходимость либерально-буржуазной революции. С позицией Плеханова солидаризировались видные меньшевистские лидеры: П. Маслов, Н. Жордания, В. Засулич, И. Иорданский.

В поддержку войны выступила и правая часть эсеров, Бунда, народных социалистов, трудовиков, провозгласив лозунг: <Сначала победа-потом революция>. Более умеренные, в частности трудовики во главе с А. Ф. Керенским, выдвинули компромиссную формулу: <Интересы революции должны быть подчинены интересам обороны>.

Итогом сближения правых меньшевиков и эсеров стало принятие осенью 1915 г. совместного обращения <К сознательному трудящемуся населению России>, призывавшего к решительной победе над Германией.

В противоположность правым социалистам большевики сохранили верность решениям международных конгрессов II Интернационала, призвав ответить на войну революцией. Они считали поражение реакционных правительств воюющих сторон благоприятным условием для их свержения вооруженными рабочими и крестьянами, для выхода из войны.

Разъясняя сущность этой антивоенной платформы, В. И. Ленин так сформулировал ее позиции: <Революция во время войны есть гражданская война, апревращение войны правительств в войну гражданскую, с одной стороны, облегчается военными неудачами (<поражением>) правительств, а с другой стороны, - невозможно на деле стремиться к такому превращению, не содействуя тем самым поражению>. Поражению правительства, а не России,-подчеркивал Ленин,-ведь социал-демократы хотят видеть свою страну <свободной и независимой, самостоятельной, демократической, республиканской, гордой Великороссией>.

Развитие событий на фронте и в тылу определило приближение к большевистской антивоенной платформе центристско-пацифистского направления социал-демократии (Н. С. Чхеидзе, В. М. Чернов, Л. .Мартов, Л..Д. Троцкий и др.). Оставаясь противниками войны, ее окончание центристы связывали либо с иллюзорным <соглашением демократий>, либо с призывом по сути к бесконечной войне на основе лозунга <ни побед, ни поражений>. Они сводили тактику, по словам Р. Люксембург, к лозунгу <Пролетарии всех стран, соединяйтесь в мирное время и перегрызайте друг другу глотки во время, войны>.

С осени 1915 г. о революции в России заговорили многие социалистические оппоненты большевиков.. Лидер эсеров Чернов выступил с лозунгом <Через революцию. в отдельной стране-к революционному кризису общеевропейского размаха и значения>, С революциями в России и Западной Европе связывали прорыв из войны к миру эсер М. А. Натансон и социал-демократ Л. Д. Троцкий. В то же время Троцкий считал, что Ленин недооценил значение лозунга борьбы с войной, а ленинскую -тактику <революционного пораженчества> расценивал как социал-патриотизм наизнанку. Не принимал он и <идеологической нетерпимости> и <раскольнического фанатизма> лидера большевиков.

Отношение к войне раскололо российское общество до предела, затруднив поиск общественного согласия и сотрудничества путем выхода из войны и послевоенного устройства. Определение военной России и как <вздыбленной>, и как <больной>, и как <кровью умытой> с разных сторон точно характеризует сложную внутреннюю сущность положения страны.

Война резко повысила спрос на оружие, военное снаряжение, медикаменты. Казенные государственные предприятия эти потребности удовлетворить не могли. П. П. Рябушинский, А. И. Гучков, Г. Е. Львов, включившиеся с первых дней войны в организацию санитарной службы, стали свидетелями острой нехватки в армии боеприпасов, вооружения и призвали к мобилизации, частной промышленности на военные нужды;

По инициативе предпринимателей летом 1914г. в России были созданы Всеармейский земский союз (главуполномоченный князь Г. Е. Львов). Всероссийский союз городов (главноуполномоченный кадет М.В. Челноков) а через год- "Центральный военно-промышленный комитет (ЦВПК, председатель-А. И. Тучков), Все эти организации имели свои отделы на местах.

Объединенный комитет Союзов (Земгор) имел годовой бюджет в 600 млн руб., обеспечивал фронт и госпитали продовольствием и медикаментами, организовал для армии производство сапог, ботинок, пошив белья, закупал за границей хирургические инструменты и оборудование, создал 75 санитарных поездов, вывезших с фронта 2,5 млн раненых и больных, частично занимался и боевым снабжением армии. ЦВПК занимался распределением военных заказов среди предпринимателей, создавал на собственные средства военные предприятия, производящие снаряды, взрывчатые вещества, обозное имущество, саперный инструмент. За считанные месяцы вводились в строй заводы, производящие в год тысячу крупнокалиберных и вдень-3 тыс. трехдюймовых снарядов.

Конечно, военные поставки создавали благоприятные возможности для быстрого обогащения российских промышленников, торговцев и поставщиков. Чистая прибыль военных акционерных предприятий выросла за годы войны вдвое, а военные поставки приносили нередко до 1000% дохода (свидетельство начальника главного артиллерийского управления генерала А. А. Маниковского). В обстановке острой нехватки на фронте всего необходимого множились случаи поставки негодного обмундирования, испорченных продуктов, некачественных боеприпасов. Поэтому, несмотря на несомненные заслуги частного предпринимательства в развитии экономики страны, преобладало резко недоверчивое отношение к <торговому классу>, объясняемое <тою ненавистью, какую особенно во время войны торговцы в лице спекулянтов и мародеров пробудили к себе в населении>.

К тому же напуганное ростом консолидации буржуазии царское правительство рассматривало общественные организации предпринимателей чуть ли не как <второе правительство> и даже Рябушинского окружило сетью филеров и осведомителей .

По окончании мобилизации вооруженные силы России осенью 1914 г. достигли почти 5,5 млн, превысив численность армий союзников (Англии и Франции) и почти не уступая по количеству призванных на фронт Германией и Австро-Венгрией. Примерно таким же оставалось соотношение между общим числом мобилизованных в России за период войны (19 млн) и войсками ее союзников и противников. Офицерский корпус русской армии с началом войны вырос вдвое, до 80 тыс., а всего к 1917 г. в офицеры было произведено 220 тыс. чел., т. е. почти вся годная к военной службе интеллигенция.

Состав кадровых офицеров имел достаточно основательную теоретическую и практическую подготовку, но проявлению способностей начальствующего состава мешала система протекционизма, влияние членов царской фамилии при назначении на командные посты, непреклонное соблюдение принципов старшинства, сословной, национальной замкнутости. <Этими обстоятельствами,-писал А. И. Деникин,-объясняется ошибочность первоначальных назначений: пришлось впоследствии удалить четырех главнокомандующих (из них один, правда, временный, оказался с параличом мозга...), несколько командующих армиями, много командиров корпусов и начальников дивизий>.

Большая часть офицеров, особенно нового призыва, разделила с солдатами все невзгоды военных будней, офицеры шли рядом и даже впереди солдат и умирали так же, как они, - безотказно и безропотно, выполняя свой ратный долг. Однако нередко командиры первого, кадрового призыва сохраняли кастовую нетерпимость, классовую отчужденность, использовали в обращении с солдатами рукоприкладство, постановку под ружье и иные унизительные наказания. Неизвестный солдат писал 2 октября 1915 г своему приятелю:

<... с течением времени процент телесных наказаний с ужасающей быстротой распространился в армии ... секут за то, что вздумается, за самые ничтожные пустяки, часто совершенно безвинных, а то и просто по прихоти начальства. Мы знаем такие роты, батареи и команды, где мало есть телесно ненаказуемых и поголовно небитых начальниками>.

Ставке летом 1915 г пришлось даже напомнить о допустимости порки только в отношении <особо порочных солдат>. А несколькими месяцами позже царь, заняв пост главнокомандующего, узаконил применение порки в армии.

Что касается военно-технической оснащенности русской армии, то в отдельных областях и по ряду видов боевой техники она совершенно не уступала к началу войны уровню других стран (например, русская армия превосходила армии союзников по числу действующих самолетов, средствам связи, количеству полевых орудий и боеприпасов). С другой стороны, Россия так и не смогла наладить производство зенитных орудий, минометов, танков, ручных пулеметов.

Имеющиеся мощности промышленности России были рассчитаны на кратковременную, максимум полугодовую войну, а затяжной ее характер породил острый недостаток вооружения. Так, в первый период войны фронт требовал не менее 600 тыс. винтовок в месяц, а в августе-сентябре 1914 г. их было изготовлено лишь около 134 тыс. Месячная потребность в пулеметах (станковых и ручных) определялась в 800 шт., а промышленность за всю вторую половину 1914 г. выпустила 860 шт. Производство снарядов для трехдюймовых орудий за военные месяцы 1914 г. составило 75 тыс., в то время как их расход измерялся миллионами. Недостаток вооружения подвигнул верховное командование на формирование особых гренадерских полков, снабженных холодным оружием - шашками, тесаками, топорами с длинными топорищами.

Оценивая техническое снабжение армии, А. А. Брусилов с грустью отмечал: <В общем, нужно признаться, что по сравнению с нашими врагами мы технически были значительно отсталыми и, конечно, недостаток технических средств мог восполняться только лишним пролитием крови>., давая общую оценку боевых качеств русской армии, нельзя не согласиться с А. И. Деникиным: <Каков народ, такова и армия. И как бы то ни было, старая русская армия, страдая пороками русского народа, вместе с тем в своей преобладающей части обладала его достоинствами и прежде всего необычайным долготерпением в перенесении ужасов Войны; дралась безропотно почти три года; часто шла с голыми руками против убиисвенно высокой техники врагов, проявляя-высокое мужество и самоотвержение, и своей обильной кровью искупала грехи верховной власти, правительства, народа и свои

1 августа Германия объявила войну России. Как и другие европейские страны, втянутые в конфликт, Россия познала часы священного единения. 2 августа сотни тысяч демонстрантов стеклись к Зимнему дворцу, чтобы на коленях получить благословение царской четы.

Волна германофобии захлестнула страну. Санкт-Петербург был переименовал в Петроград, начались погромы магазинов, принадлежащих немцам. Собравшись на однодневную сессию, Государственная дума подавляющим большинством проголосовала за военные кредиты. Воздержались только депутаты-трудовики и социал-демократы, в то время как кадеты предложили <отказаться от междоусобиц до победы>. Представители нацменьшинств провозгласили <преданность русскому государству и народу>. Для российской буржуазии, увлеченной идеями панславизма и национализма, начавшаяся война была борьбой не только в поддержку <младшего сербского брата>, но и за экономическое освобождение от германского засилья. Кроме того, победа над турками, действовавшими в союзе с центральноев-ропейскими державами, открыла бы наконец свободный выход в Средиземное море. Таким образом, вопросы чести и национального интереса шли в этой войне рука об руку.

Мобилизация десятка миллионов мужчин не вызвала серьезных проблем. Количество дезертиров было минимальным. Забастовочное движение резко пошло на убыль (35 тыс. бастующих за пять последних месяцев 1914 г.).

Представители либеральной интеллигенции предложили государственным властям помощь, которую царь принял. Так сформировались Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам под председательством князя Г. Львова и Всероссийский союз городов, объединивший десятки муниципалитетов, стремившихся оказать гуманитарную помощь семьям солдат и жертвам войны. Символом патриотического движения стало провозглашение сухого закона. Государство отказывалось от значительного источника доходов, а подданные, подчинив все единственной цели - победе, пожертвовали одним из немногих удовольствий.

В первые месяцы войны действия Российской армии принесли некоторые надежды. Во исполнение соглашения с Францией генеральный штаб Российской армии развернул в установленные сроки наступление против Германии. Захваченные врасплох в Гумбинене, в Восточной Пруссии, немцы были вынуждены внести коррективы в план Шлифена, снять войска с Западного фронта, что помогло французам выиграть битву на Марне. Благодаря этим подкреплениям и удачному маневру немцы одержали крупную победу 27 августа при Танненберге, в Восточной Пруссии. Российская армия оставила там около 100 тыс. пленных, но все же отошла в боевом порядке.

Неудача при Танненберге компенсировалась успешными действиями против австрийцев. В сентябре - октябре русские войска заняли половину Галиции. В начале 1915 г. им еще удавалось сдерживать атаки немецких войск в Восточной Пруссии. Тем временем в войну на стороне центрально-европейских держав вступила Турция, что привело к серьезнейшим последствиям: закрытие Босфора и Дарданелл почти полностью отрезало Российскую империю от мирового рынка (отныне импорт шел только через Архангельск и Владивосток) и поставило Россию в условия экономической блокады.

Все события сложившиеся перед Первой Мировой, вполне способствовали великим переменам. Как я вижу, в целом образовавшийся излом между имущими и неимущими слоями населения показывал реальную обстановку в стране- их интересы явно не совпадали. Имущие слои имели возможность обогатить свой капитал, завоевать своему роду новое имя, новые титулы:, а рабочие и крестьяне стоявшие в первых рядах с штыками наперевес, кровью и жизнями искупали эти амбиции.

Для войны наша отчизна выбрала довольно неподходящее время. Следовало бы императору < Всея Руси> более трезво подходить к обстановке внутри страны. Начало же военных действий еще более обострило противоречия внутри страны. Еще более обострились межклассовые и редко затрагиваемые этнические противоречия. На заводах зарождались брожения и эти брожения подогревались различного рода элементами- меньшевиками, эсерами, большевиками. Из за этих брожении, замешанных на недовольстве существующими порядками, развязанной войной, загубленной программе П.И. Столыпина и как следствие - обнищания крестьянства, все это вместе послужило гремучей смесью подорвавшую Российское самодержавие.

Дмитриенко В.П. История России XX век. Москва. АСТ 1997г.

 Вы всегда можете связаться со мной по e-mail   referats-spb@yandex.ru или перейдя на основной и ныне полноценно функционирующий сайт www.diplom-referat.su;   модифицировано : декабря 08, 2008 года.